своей вины

 Убийство!

   1930 – Великобритания (92 мин)

     Произв. British International Pictures (Джон Максуэлл)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Алма Ревилл, Алфред Хичкок, Уолтер Майкрофт по пьесе Клеманс Дэйн и Хелен Симисон «Выход сэра Джона» (Enter Sir John)

     Опер. Джек Кокс

     Муз. Джон Рейндерз

     В ролях Херберт Маршалл (сэр Джон Мениер), Нора Бэринг (Дайана Бэринг), Филлис Констэм (Дульси Маркэм), Эдвард Чапмен (Тед Маркхэм), Эсми Перси (Хэндел Фейн), Майлз Мэндер (Гордон Дрюс), Доналд Кэлтроп (Ион Стюарт), Уна О'Коннор (миссис Грогрэм).

   В меблированной комнате английского провинциального городка обнаружен труп Эдны Брюс, а рядом ― Дайана Бэринг, лежащая без чувств. Она не в состоянии объяснить, что произошло, поскольку ничего не помнит. Обе молодые женщины – актрисы театральной труппы, гастролирующей в городе. Они были в ссоре и собрались поужинать в знак примирения. Полиция ведет расследование за кулисами театра, но не находит других подозреваемых, кроме Дайаны Бэринг. Начинается суд. Сама Дайана не может поручиться, что убивала Эдну. Присяжные долго обсуждают дело и признают Дайану виновной – все, кроме сэра Джона, знаменитого лондонского актера. Сэр Джон сдается и идет на поводу у большинства. Дайану Бэринг приговаривают к смертной казни. Утром, бреясь перед зеркалом, сэр Джон ведет беседу с совестью и понимает, что должен спасти невинную душу. Интуиция ему подсказывает, что подлинный преступник – не Дайана. Он чувствует ответственность за судьбу девушки, поскольку отказался взять ее в свою труппу и сам посоветовал ей отправиться в турне по провинции. Сэр Джон встречается с директором труппы Дайаны, и тот вместе со своей женой выражает готовность помочь. Втроем они отправляются сперва на место преступления, затем – за кулисы театра и начинают расследование с нуля. Чтобы разузнать побольше, сэр Джон снимает комнату у жены местного полицейского. Он собирает множество улик, но ему не хватает имени человека, на которого они указывают, – актера из той же труппы, влюбленного в Дайану и поссорившего 2 актрис. Сэр Джон возвращается в Лондон, навещает Дайану в тюрьме и чуть ли не силой вырывает из нее имя подозреваемого: это метис Хэндел Фейн. Эдна хотела раскрыть этот секрет Дайане, хотя та и сама знала об этом. Чтобы помешать Эдне, Фейн убил ее. Но Дайана по-прежнему не может в точности рассказать, как произошло убийство. Сэр Джон находит Фейна: тот временно остался без работы на сцене и выступает в цирке с акробатическим номером на трапеции в женском костюме. Сэр Джон расставляет ловушку Фейну. Он приглашает его на прослушивание и предлагает прочесть пьесу, которую он якобы написал по свежим следам дела Дайаны Бэринг. Естественно, на прослушивании Фейн должен прочесть сцену убийства. Только эта сцена не закончена. Вначале Фейн потрясен, но вскоре берет себя в руки и уходит из кабинета сэра Джона, отказавшись додумать сцену до конца. Выступая с номером на трапеции, он вешается. Перед самоубийством он оставляет записку для сэра Джона, где пишет финал для «сцены убийства»: преступник врывается в комнату, где спорят девушки; отталкивает Дайану, которая сильно ударяется при падении и теряет сознание; убивает Эдну кочергой, затем уходит, переодевшись в костюм полицейского из своего актерского гардероба. Сэр Джон встречает Дайану на выходе из тюрьмы и берет ее в свою труппу.

   ►  3-й полнометражный звуковой фильм Хичкока, крайне важный не только для его английского периода, но и для всего творчества режиссера. По детективной структуре Убийство – один из редких «whodunit» в фильмографии Хичкока (от англ. «who's done it» – «кто это сделал»; сюжет, основанный на ожидании финального разоблачения преступника). Саспенс отходит на задний план и связан с тем, что сэр Джон обязан найти убийцу до того, как осужденную казнят. Это один из самых амбициозных фильмов Хичкока; в нем гениальный режиссер захватывает внимание публики, сохраняя абсолютную серьезность в интонации и мыслях, не прибегая к юмору и развлекательной легкости. На уровне формы очень заметно влияние немецкого экспрессионизма, особенно в декорациях, выразительных до удушливости. В этих декорациях самым подвижным и значительным действующим персонажем становится камера, как это впоследствии будет всегда у Хичкока. Это не мешает актерам играть прекрасно, в удивительно сдержанной, скромной манере, благодаря которой 3 главных персонажа словно самоустраняются перед величием разворачивающейся перед ними трагедии. Убийство – фильм, основанный на постоянном взаимном пересечении искусства и реальности, театра и хроники происшествий, с намеренными аллюзиями на «Гамлета», – ставит своих персонажей в положение головокружительного неравновесия между свободой, с одной стороны, и фатальностью их судьбы и ролью, которую они вынуждены играть в этом мире, – с другой. Они идут по узенькой тропинке на краю пропасти. Дайана осуждена, но молчит и ждет помощи неизвестно от какой спасительной силы: не зная о собственной невиновности, она готова скорее умереть, чем сидеть в тюрьме. Ее свобода – в смирении; она как будто доверяет свою судьбу кому-то другому. Сэр Джон после минутной слабости на совещании присяжных чувствует на себе моральную ответственность; им движет сила более загадочная, чем любовь к актрисе. Наконец, сам убийца радикальным образом отличается от породы соблазнительных и отвратительных хичкоковских преступников. В отличие от них, он сам, в некотором роде, жертва. Его свобода в том, чтобы оставить перед самоубийством письменное доказательство своей вины: так впервые у Хичкока появляется тема душеспасительного признания. Каждый из 3 персонажей использует крохотную долю выделенной ему свободы, чтобы прийти к спасению. Убийство почти уникально в мире Хичкока тем, что и преступник, и жертва, и защитник правосудия схожи между собой, и автор смотрит на них с равным и очень сильным сочувствием, лишенным сентиментальности и рождающим пронзительную и трогательную интонацию. В этом отношении финальные сцены (преступник попадает в ловушку на прослушивании в стиле «Гамлета» и совершает самоубийство на трапеции) представляют собой вершину мастерства Хичкока.

   N.B. Как отмечает Морис Яковар в книге «Британские фильмы Хичкока» (Maurice Yakowar, Hitchcock's British Films, Archon Books, Connecticut, 1977), в романе-первоисточнике Фейн был гомосексуалистом. Хичкок делает его метисом, полукровкой: тем самым он должен вызывать неприязнь у Дайаны, выросшей в Индии. Этим элегантным решением Хичкок щадит не только общественные нравы, но и тайну души его героя. Из тех же побуждений любовь сэра Джона к Дайане так и не будет конкретно обозначена. Существует также немецкоязычная версия фильма под названием Мэри, Mary, одновременно снимавшаяся Хичкоком с Алфредом Абелем в главной роли (чья требовательность, по свидетельству Хичкока, существенно осложнила съемочный процесс).

vt

1) отрицать, не признавать

2) отказать кому-либо в чём-либо

m

1) временное облегчение, применение паллиативных средств

2) маскировка, сокрытие ( своей вины)

f

- en amende honorable

1) голубая орденская лента

2) кавалер ордена Святого Духа

3) разг. человек с большими заслугами

4) разг. искусная кухарка

общ. не признавать своей вины

общ. признание своей вины, раскаяние

1) мед. применение паллиативного средства, временное облегчение или ослабление (проявлений болезни)

2) устар. применение паллиативных средств, сокрытие (своей вины), временное облегчение, маскировка

общ. покаяние, раскаяние (с искуплением своей вины)

1. (1936)

  Ярость

   1936 - США (94 мин)

     Произв. МGМ (Джозеф Л. Манкивиц)

     Реж. ФРИЦ ЛАНГ

     Сцен. Фриц Ланг, Бартлетт Кормак по рассказу Нормана Красны «Власть толпы» (Mob Rule)

     Опер. Джозеф Раттанбёрг

     Муз. Франц Уэксмен

     В ролях Спенсер Трэйси (Джо Уилсон), Сильвия Сидни (Кэтрин Грэнт), Уолтер Эйбел (окружной прокурор), Брюс Кэбот (Кёрби Доусон), Эдвард Эллис (шериф), Уолтер Бреннан (Багз Майерз), Фрэнк Элбертсон (Чарли), Джордж Уолкотт (Том), Артур Стоун (Дёркин), Морган Уоллес (Фред Гэрретт).

   Рабочий Джо Уилсон и его невеста Кэтрин хотят пожениться, но им пока не хватает на это денег. Им приходится на время расстаться, потому что Кэтрин нашла хорошо оплачиваемую работу в Кэпитол-Сити, городке на западе США. Год спустя Джо, которому удалось за это время основать с 2 братьями весьма преуспевающую станцию по обслуживанию автомобилей, едет за Кэтрин на своей машине. По пути его задерживает и допрашивает шериф маленького городка Стрэнд, штат Иллинойс. Его подозревают в похищении маленькой девочки. Это происшествие взволновало всю округу. Ряд улик указывают на Джо. По всему городу распространяется новость, что виновный схвачен. Шериф отказывается подтвердить или опровергнуть это известие, поскольку в деле еще не хватает улик. С наступлением ночи беснующаяся толпа выламывает ворота тюрьмы и, не сумев открыть камеру Джо, поджигает здание. Узнав о происходящем, Кэтрин прибегает к тюрьме и теряет сознание, увидев Джо в окне. Губернатор не присылает Национальную гвардию, опасаясь повредить своей популярности перед выборами.

   На следующий день газеты подробно пишут о гибели Джо Уилсона. Жителей города, подозреваемых в поджоге тюрьмы, арестовывают. Но в действительности Джо чудом удалось спастись из пожара. Он скрывается, возвращается к братьям и говорит им, что твердо намерен не объявляться до конца процесса. Да, ему повезло остаться в живых, но те, кто сейчас на скамье подсудимых, сделали все, чтобы этого не случилось. Пусть вынесут приговор: так Джо отомстит своим «убийцам». Он не хочет открыться даже Кэтрин: по его мнению, она не выдержит.

   На скамью подсудимых садятся 22 человека. Обвинитель сначала пытается доказать факт их присутствия на месте преступления, но у каждого находится алиби. При полном зале в суде демонстрируется кинопленка, снятая оператором-хроникером, которая не оставляет от этих алиби камня на камне. Каждый обвиняемый попал в кадр во всей своей красе. Тогда один адвокат поднимает вопрос о том, действительно ли жертва убита. Джо пишет суду письмо, якобы от анонимного линчевателя, которого замучила совесть; в конверте находится кольцо, снятое с трупа. По ошибке в тексте Кэтрин догадывается, что Джо жив. Она приезжает к его братьям и умоляет Джо отказаться от мести; ведь он становится похож на своих палачей. Сначала Джо отказывается, но затем лично приходит в зал суда и кладет конец процессу, поскольку его присутствие устраняет сам состав преступления. Он говорит, что разочаровался в людях и в родной стране. Кэтрин целует его.

   ► 1-й американский фильм Ланга. Незадолго перед этим покинув фашистскую Германию, Ланг создает картину в основном политического содержания - в самом широком и возвышенном смысле слова. В самом деле, подлинная тема Ярости - демократия, которая должна выставить крепкий заслон на пути животных импульсов, то и дело возникающих в человеке, особенно если он становится частью толпы. Пролог (герои строят планы о свадьбе) сделан с большой нежностью; но уже самой этой нежностью Ланг показывает хрупкость героев и угрозу, нависшую над ними. Средний американец, воплощаемый Спенсером Трэйси, попадет в западню, а затем в свою очередь сам подстроит западню, чтобы утолить жажду мести. Сценарий в особенности характерен для Ланга тем, как связаны друг с другом эти ловушки. Для режиссера также типично обличение массовой дикости, перерастающим в не менее суровое обличение отдельного человека, замкнувшегося в себе и сжираемого страданием, ненавистью и нетерпеливым желанием отомстить. Ланг использует скетчи - параллели, ложные ответвления, метафоры и даже символы, - чтобы показать эволюцию одного поступка, который растет и приобретает силу в разных декорациях и местах действия. Все эти элементы превосходно встраиваются друг в друга и питают главную мысль фильма, заодно повышая градус драматургического напряжения. Парикмахер в салоне сетует, что вынужден постоянно бороться с искушением перерезать горло клиенту, - и клиент поспешно исчезает из кресла, стоит лишь парикмахеру повернуться к нему спиной. Эта типично ланговская сцена, демонстрирующая фундаментальный взгляд Ланга на человека (по его мнению, человек постоянно подавляет в себе позыв к убийству), вписывается в серию скетчей, изображающих пугающе быстрое распространение по городу вести об аресте подозреваемого. Она абсолютно соответствует ситуации, но в последующие годы, в погоне за чистотой стиля, Ланг будет все больше вытеснять из своих фильмов подобные элементы черного юмора.

   Ярость - типичный образец зрелого творчества автора. Безупречное классическое равновесие между формой и содержанием основано на упорном и бескомпромиссном поиске достоверности, огромном количестве наблюдений и острых, резких сцен, сменяющих друг друга в русле главной трагической траектории, также выстроенной безупречно. В этот период творчества Ланга главный герой еще может спастись от последствий своей первоначальной вины; действие показывает разные точки зрения на проблему, все еще пытается убедить, а не только обличить и констатировать факт.

   N.В. В работе над этим фильмом Лангу пришлось подстраиваться под американские, «демократические» методы съемок. Напр., смириться с фактом, что в Америке члены съемочной группы питаются в строго установленное время. Очевидно, в Германии все было иначе: там они были рабами, послушными воле хозяина-режиссера. На съемках ночного захвата тюрьмы (когда Ланг случайно ранил Брюса Кэбота, показывая, как правильно метать камни) отношение членов съемочной группы и актеров к режиссеру очень напоминало отношение героев фильма к Джо Уилсону. Фильм имел большой успех у критики и публики. (Грэм Грин, работавший в то время кинокритиком, написал в одной лондонской газете: «Ни один режиссер не владеет до такой степени своими средствами выразительности».) Несмотря на это, впоследствии Ланг не работал с «MGM» целых 20 лет, до Мунфлита, Moonfleet. Он был так недоволен монтажом фильма и, в частности, удалением сцены, где за героем Трэйси гнались призраки обвиняемых( продюсер счел ее смехотворной), что на премьере отказался пожать руку этому продюсеру - Джозефу Л. Манкивицу.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 78 (1968). Текст восстановлен по прокатной копии и режиссерскому сценарию с поправками самого Ланга. Различия между двумя источниками аккуратно отмечены.

2. The Fury

   Ярость

   1978 – США (117 мин)

     Произв. Fox (Фрэнк Ябланз)

     Реж. БРАЙАН ДЕ ПАЛМА

     Сцен. Джон Фэррис по собственному одноименному роману

     Опер. Ричард X. Клайн (DeLuxe Color)

     Муз. Джон Уильямз

     В ролях Кёрк Даглас, Джон Кассаветес, Кэрри Снодгресс, Эми Ирвинг, Фиона Льюис, Чарлз Дёрнинг.

   В поисках сына, медиума со сверхъестественными способностями, попавшего в руки шпионской сети, человек прибегает к помощи другого медиума – юной женщины.

   Брайан Де Палма, скудный на выдумки и поверхностный ученик Хичкока, в этом фильме слегка превосходит свой обычный уровень, предлагая зрителю серию вариаций на относительно оригинальную тему. Они интересны скорее своим пластическим решением, нежели драматургическим содержанием; в основном – блестящим и искусным использованием цвета, особенно в городских пейзажах. Одной из многочисленных сторон гениальности Хичкока была его способность придавать визуальным абстракциям огромный конкретный вес; такой вес полностью отсутствует в этой картине.

  Шуша

   1946 – Италия (90 мин)

     Произв. Societa Cooperativa Alfa Cinemalografica (Паоло Уильям Тамбурелла)

     Реж. ВИТТОРИО ДЕ СИКА

     Сцен. Чезаре Дзаваттини, Серджо Амидеи, Адольфо Франчи, Витторио Де Сика, Чезаре Джулио Виола

     Опер. Анкизе Брицци

     Муз. Алессандро Чиконьини

     В ролях Аньелло Меле (Рафаэле), Бруно Ортензи (Арканджели), Эмилио Чиголи (Стаффора), Ринальдо Смордони (Джузеппе), Франко Интерленги (Паскуале Магги), Джино Сальтамеренда («Брюхо»), Анна Педони (Наннарелла), Мария Камни (ясновидящая).

   Рим. 1944 г. Мальчишки Джузеппе и Паскуале, чистильщики обуви (которых называют шуша из-за фонетической схожести с англ. shoeshine), мечтают купить лошадь по кличке Берсальере и ради этого проворачивают самые разные аферы. Они продают ясновидящей краденые американские одеяла и, сами того не зная, участвуют в махинации, подстроенной 3 взрослыми парнями (среди них – брат Джузеппе, младшего из друзей), чтобы обокрасть клиентку. Джузеппе и Паскуале покупают любимую лошадь, но их арестовывают и отправляют в исправительное заведение. Это самая настоящая тюрьма с камерами и вшами, где многие дети ожидают суда. Здесь безраздельно властвует право сильнейшего (а значит – тех, кто старше). Джузеппе и Паскуале разлучают. Повинуясь инстинктивным понятиям о чести, они оба молчат, несмотря на угрозы, и не называют имен взрослых, которые их обманули. Но надзиратели хитростью заставляют Паскуале заговорить. Они притворяются, будто избивают Джузеппе в соседней комнате; мальчишка кричит якобы от боли. Чтобы остановить пытку над товарищем, Паскуале называет имена взрослых. Прослышав об этом и не зная подробностей, Джузеппе называет своего друга предателем. В отместку он подкладывает лезвие в тюфяк Паскуале и выдает его надзирателям. Заключенный постарше хочет помешать примирению друзей. Паскуале бьет его, тот падает и сильно ударяется головой. Отныне Паскуале считается «опасным элементом» и подлежит изоляции. На судебном процессе адвокат брата Джузеппе взваливает всю вину на Паскуале: тот, безденежный сирота, имеет право только на назначенного адвоката, а тот не успевает как следует изучить дело и ограничивается тем, что просит у суда снисхождения. Паскуале дают 2 года. Джузеппе – год. На киносеансе Джузеппе убегает. Паскуале приводит полицию туда, где может скрываться его друг, – в конюшню к Берсальере. И в самом деле, Джузеппе находят там: он ездит верхом на купленной друзьями лошади, вместе с другим мальчишкой, совершившим побег. Паскуале бьет Джузеппе; тот случайно падает с моста и разбивается насмерть.

   ►  Исторически этот фильм о загнанных детях и разрушенной дружбе, наряду с Одержимостью, Ossessione и Рим, открытый город, Roma città aperta, стал одной из 1-х неореалистических картин. Характерные черты неореализма: стремление к описанию и обличению социальной среды, систематическое использование реальных экстерьеров и непрофессиональных актеров. В остальном речь идет об очень тщательно выстроенном и драматизированном сценарии, по драматургической напряженности и плотности действия ничуть не уступающем, напр., тюремным фильмам студии «Warner». Многие повороты сюжета детально напоминают эту разновидность фильмов и кажутся еще более жестокими, поскольку здесь главные герои – дети и подростки. Как будто тюрьма порождает среди заключенных, каковы бы ни были их возраст и национальность, одни и те же насилие и коррупцию, ледяную грусть, характерные для сообщества, отрезанного от мира. Как и в случае с Похитителями велосипедов, Ladri di biciclette, сценарий крепко скроен, хотя на 1-й взгляд не кажется таковым; на драматургическом уровне он основан на множестве несправедливых обвинений. (Дети не хотели участвовать в махинации, из-за которой попали в тюрьму; старший друг не предавал своего товарища, как думает тот, и т. д.) Он также стремится как можно яснее обозначить подлинную виновницу этих трагических недоразумений – нищету. Как и лучшие картины Де Сики (Дети смотрят на нас, I Bambini ci guardano; Похитители велосипедов; Умберто Д., Umberto D.), в центре фильма – понятие вины взрослого перед ребенком, знающего перед незнающим, человека обеспеченного (пусть даже он «обеспечен» хотя бы работой) перед изгоем. Это понятие выражается еще убедительнее оттого, что сторонится всякой идеологии. Но своей неясностью, очень осторожными христианскими (возможно, даже францисканскими) мотивами стиль Де Сики пытается уравновесить жестокость фактов, изложенных в сюжете. Напомним также, что понятие вины играет огромную роль в эволюции Де Сики от «кинематографа белых телефонов» к созданию неореализма. «Мы пытались освободиться от груза своих ошибок, – говорил он. – Хотели посмотреть себе в глаза и сказать себе правду в лицо, понять, кем мы являемся на самом деле, и постараться обрести прощение» (Pierre Leprohon, Vittorio De Sica, Seghers, 1966).

  Случайные попутчики

   1951 – США (101 мин)

     Произв. Warner Bros. (Алфред Хичкок)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Реймонд Чандлер, Уитфилд Кук, Ченци Ормонде по одноименному роману Патриши Хайсмит

     Опер. Роберт Бёркс

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Фарли Грейнджер (Гай Хейнз), Рут Роман (Энн Мортон), Роберт Уокер (Бруно Энтони), Лео Дж. Кэрролл (сенатор Мортон), Патриша Хичкок (Барбара Мортон), Лора Эллиот (Мириам Хейнз), Мэрион Лорн (миссис Энтони), Джонатан Хейл (мистер Энтони), Хауард Сент-Джон (капитан Тёрли).

   В поезде, идущем в городок Меткалф, к теннисисту Гаю Хейнзу, уже довольно известному в спортивных кругах, подсаживается незнакомец – Бруно Энтони. Бруно, судя по всему, прекрасно осведомлен о жизни Гая. Например, ему известно, что Гай хочет развестись с женой Мириам и жениться на Энн Мортон, дочери сенатора. После короткого предисловия Бруно делится с Гаем своей схемой идеального преступления: он возьмется устранить Мириам, а Гай убьет отца Бруно, которого тот смертельно ненавидит. Отец Бруно, человек невероятно богатый, хочет заставить сына работать, а Бруно не может этого допустить. Поскольку ни у Бруно, ни у Гая не будет видимого мотива, они наверняка не попадут под подозрение. Гай не принимает всерьез это необычное предложение от человека, который явно не в себе. Он выходит в Меткалфе и идет к жене, продавщице в музыкальном магазине. Она объявляет ему, что хоть и беременна от другого, нисколько не намерена разводиться, потому что Гай вот-вот станет знаменитым и начнет зарабатывать больше денег.

   А Бруно тем временем выполняет свою часть плана. Он следит за Мириам, которая с 2 друзьями отправляется в парк развлечений. Он душит ее на небольшом островке – в конечном пункте «тоннеля любви». В этот момент Гай находится в поезде ― он едет в Нью-Йорк и беседует с изрядно выпившим профессором математики. Гай встречает Бруно и узнает от него о гибели жены. Он понимает, что столкнулся с опасным сумасшедшим, но не смеет обратиться в полицию из страха быть обвиненным в соучастии. Он приходит в дом Энн Мортон, но не говорит о Бруно. На следующий день его вызывают в полицию, но профессор математики не может его вспомнить, и его алиби рушится. Теперь Гай под круглосуточным наблюдением; полицейская бригада работает посменно. Вдобавок его повсюду преследует Бруно и требует, чтобы Гай выполнил свою часть их так называемого уговора.

   Через общих знакомых Бруно выходит на Энн и ее отца. Энн начинает что-то подозревать, и Гай рассказывает ей все. Он безуспешно пытается связаться с отцом Бруно и поговорить с ним о душевном состоянии его сына. Энн добивается того же от матери Бруно. Ей удается напроситься на прием, но она встречает лишь глухое недоверие пожилой женщины, которая, впрочем, и сама явно не в ладах с собой. Бруно грозится Энн, что оставит на островке зажигалку с инициалами Гая, случайно оказавшуюся в его руках после их первой встречи. Эта железная улика неминуемо приведет к аресту Гая. Гай не может пропустить важный матч. Начинается состязание на скорость между Гаем, которому нужно как можно быстрее победить соперника, и Бруно, спешащим в парк аттракционов. По дороге Бруно роняет зажигалку в водосточную решетку и теряет время, доставая ее оттуда. Тем не менее он попадает в парк первым. Заметив полицейских, Бруно воображает, будто они идут по его следам, хотя на самом деле они пришли арестовать Гая, поскольку бригада, следившая за ним, упустила его из виду. Гай находит Бруно, которого опознает ярмарочный торговец, видевший его в вечер преступления. Гай и Бруно дерутся на карусели на полном ходу (пуля, выпущенная полицейским, по ошибке попала в машиниста карусели, и тот упал на рычаг управления). Проскользнув под карусель, ярмарочный торговец останавливает ее. Умирая под обломками карусели, Бруно по-прежнему утверждает, что преступник – Гай. Однако когда он умирает, его рука разжимается, открывая миру пресловутую зажигалку

   ►  Одна из тех 5–6 картин Хичкока, что наиболее важны для понимания этого режиссера. В этом фильме важнейшая хичкоковская тема – присвоение чужой вины – предстает в самом открытом виде и становится главной движущей силой действия. Это действие, большей частью состоящее из попыток персонажа (Гая, чью роль играет Фарли Грейнджер) вырваться из расставленных сетей, окутано мерцающим, металлическим и холодным светом, отточенным оператором-постановщиком Робертом Бёрксом, который впервые работает с Хичкоком. Гай, невинно обвиненный, настолько же лишен инициативы и свободы действий, как и его товарищ по несчастью – персонаж Генри Фонды в фильме Не тот человек, The Wrong Man. Как и герой Фонды, Гай искупает некую метафизическую ошибку, связанную с первородным грехом. Для Хичкока, кажется, в мире не существует полностью «невинно обвиненных»: Гай думал об убийстве, хотел совершить убийство и поэтому вступил в заколдованный круг вины. И главная схватка Случайных попутчиков происходит, ни много ни мало, между Дьяволом (в блестящем исполнении Роберта Уокера) и его порождением. Последний в финале побеждает, перед этим пройдя по краю пропасти, поскольку с моральной точки зрения Хичкок принадлежит к лагерю оптимистов или, по крайней мере, старается оставить у зрителя такое впечатление. В последних фильмах, несмотря на то, что времена изменились и он уже имел возможность завершать сюжеты не традиционным хэппи-эндом, а победой Зла, он каждый раз отказывался это делать. Этот фильм снят им в классическом, строгом, почти суровом стиле, который, однако, перемежают лихорадочные вспышки в точках наивысшего напряжения и саспепса (см. сцену убийства Мириам; сцену матча с участием Гая и параллельного движения Бруно к парку аттракционов; наконец, сцену на бешено мчащейся карусели). Именно в таких местах, когда режиссер чувствует, что крепко держит публику он позволяет себе на время отключиться от сюжета и увлечься визуальными узорами, складывающимися в целую симфонию образов и звуков, где удовольствие от рассказывания истории уступает место чистому наслаждению от создания динамичных пластических образов. Но Хичкок непременно дождется, когда зритель окажется в полной его власти, чтобы наконец сделать приятное себе и проявить, таким образом, свою подлинную природу – природу гениального формалиста, обладающего полной властью над временем в своих картинах и пользующегося им, чтобы оттачивать адские, апокалиптические образы, избавляясь тем самым от собственных навязчивых идей. В такие моменты (они могут растягиваться надолго) он изобретает и использует с легендарным мастерством целый арсенал трюков, оптических и фотографических эффектов, которые зритель в большинстве случаев не успевает разглядеть при 1-м просмотре, а иногда даже и при пересмотре.

   N.B. История разногласий между Чандлером и Хичкоком не представляет ни малейшего интереса. Чандлер был приглашен для написания диалогов для фильма после того, как от этой работы отказались несколько сценаристов. Похоже, писатель совершенно недооценил драматургический гений режиссера и даже на мгновение не заподозрил, насколько глубоко тот привязан к историям, выбранным им для постановки.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (990 планов) в журнале «L'Avant-Scène», № 297–298 (1981).

  Барон Аризоны

   1950–1950 - США(96 мин)

     Произв. Lippert Productions (Карл К. Хитллмен)

     Реж. СЭМЮЭЛ ФУЛЛЕР

     Сцен. Сэмюэл Фуллер (название взято из статьи, опубликованной в «The American Weekly»)

     Опер. Джеймс Вонг Хау

     Муз. Пол Данлэп

     В ролях Винсент Прайс (Джеймс Эддисон Ривис), Эллен Дрю (София де Перальта-Ривис), Бьюла Бонди (Лона Моралес), Владимир Соколов (Пепито Альварес), Рид Хэдли (Джон Грифф), Роберт Баррэт (судья Эдамз), Робин Шорт (Лэнсинг).

   14 февраля 1912 г. Аризона становится штатом в составе США. У губернатора Тафта собирается кружок его близких друзей. Джон Грифф, специалист по подделкам, написавший о них авторитетный труд, рассказывает о похождениях одного из самых странных влюбленных мужчин, которых знавала аризонская земля: Джеймса Эддисона Ривиса, окрестившего себя «Бароном Аризоны». Он работал в кадастровом бюро Санта-Фе. Ему было известно, что правительство признаёт претензии наследников испанских территорий, если те желают вернуть себе владения. «В Америке очень честное правительство», - говаривал он. Он выстроил поразительный и безумный план, чтобы завладеть всей Аризоной. В 1872 г. в Финиксе он связался с Пепито Альваресом, приемным отцом маленькой девочки, и убедил его, что эта девочка в действительности не кто иная, как София де Перальта, потомок Мигеля де Перальты (вымышленного персонажа, сфабрикованного им из всего, что попалось под руку), которому испанский король пожаловал в 1748 г. обширные земли. Ривис воспитывает девочку, как будущую баронессу по праву, и нанимает ей гувернантку. Он вырезает на камне свидетельство о подарке короля. Однако самое сложное впереди. Ривис отправляется в некий испанский монастырь. Там 3 года проводит в послушниках и, наконец, однажды проникает в монастырскую библиотеку и подделывает сведения в подборке официальных дарственных грамот Фердинанда VI (благодаря книге Гриффа он стал знатоком по этой части). Затем Ривис в растерянности узнает, что 2-й экземпляр подборки находится в Мадриде у маркиза, служащего личным секретарем короля.

   Думая, что полиция раскрыла его планы, Ривис скрывается бегством в двуколке и попадает в аварию. Его подбирают и лечат цыгане, предводительница которых влюбляется в него. Она хочет, чтобы он бежал вместе с ней. Ривис уговаривает ее ограбить дом маркиза. На устроенной пирушке, пока цыганка Рита читает по ладони судьбу маркизы. Ривис подделывает сведения во 2-м сборнике. Затем он женится в Париже на своей протеже Софии. С самого детства в душе девочки смешаны любовь и признательность к благодетелю. С большой помпой прибыв в Финикс с молодой супругой, Барон Аризоны предъявляет свои права. В Вашингтоне царит смятение; Гриффа приглашают провести расследование. Президент железнодорожной компании за 50 000 долларов покупает у Ривиса право на строительство линии на его землях. Журналист, работающий на Пулитцера, называет Ривиса «человеком, изменившим географию». Многим шахтерам приходится выкупать свою собственность. Но шахтер Лэнсинг не желает с этим мириться. Он бросает бомбу в особняк Ривиса и поднимает восстание. Представитель министерства внутренних дел предлагает Ривису 25 млн долларов за его земли, но тот отказывается. Начинается судебный процесс. Грифф и правительство не могут предоставить конкретные доказательства мошенничества Ривиса. Пепито, напуганный тем, какой оборот принимают события, признается Ривису, что знал родителей Софии, но молчал, чтобы она могла получить сказочное наследство. Ривис решается открыть всю правду Гриффу. Тот как раз обнаружил серьезное доказательство его вины: чернила, использованные для подделки данных в монастыре, не совпадают по составу с оригинальными. Ривиса хватает толпа; его хотят линчевать. С петлей на шее он кричит, что, если его повесят, никто и никогда не сможет доказать, что Аризона не принадлежала ему. Его приговаривают к 6 годам тюрьмы. Когда он выходит на свободу, жена ждет его у ворот.

   ► 2-й фильм Фуллера - и снова снятый на студии «Lippert» из т. н. «бедного ряда» («Powerty Row» - категория бедных голливудских студий). Только на сей раз Фуллер получает в свое распоряжение 15 съемочных дней (т. е. на 5 дней больше, чем в случае с Я застрелил Джесси Джеймса, I Shot Jesse James) и знаменитого оператора Джеймса Вонга Хау, который очень хотел поработать над этим фильмом. Это снова вестерн, но оригинальность сюжета, основанного на реальном персонаже, и свобода, с которой Фуллер обращается с жанром, в сто раз очевиднее, нежели в Джесси. Джеймс Эддисон Ривис - одно из самых удивительных порождений фантазии Фуллера. (В частности, режиссер от начала и до конца придумывает Гриффа и испанские эпизоды.) Безграничные амбиции, гордыня, жажда власти, фантазия, безумства, прорывающаяся иногда жестокость (Фуллер показывает несколько ярких ее вспышек, напр., в той сцене, когда Ривис избивает двух людей, пришедших вытянуть из него признание) этого грандиозного вора, в конце концов, склоняются перед любовью. Одна реплика из фильма стала знаменита. Грифф спрашивает у Ривиса, почему же тот решил признаться. Тот отвечает: «Я влюбился в свою жену». Хотя из всех фильмов Фуллера Барон Аризоны заканчивается наиболее оптимистично, его развязка отнюдь не банальна и не поверхностна. Полюбив женщину, выдуманную, созданную, взращенную и воспитанную им самим, Ривис остается верен себе и собственному творению. Ночной и дождливый воздух, прорезаемый светом факелов или горячкой безумного сна, невероятно подвижная камера, сочная ирония (местами напоминающая Сирка и Скандал в Париже, A Scandal in Paris), почти чудовищные, но все же настолько человечные поступки персонажа, идущего до самых границ самого себя и своих желаний - таковы элементы, которыми Фуллер убеждает нас, что эта невероятная история достойна нашего внимания.

   Несмотря на козырь в виде хорошо отточенной операторской работы, стиль фильма пока еще относительно сух (но это нельзя назвать недостатком), как и стиль Я застрелил Джесси Джеймса и, несомненно, по той же причине: из-за скромности бюджета. В фильме нет тех барочных излишеств и ослепительного блеска, что наблюдаются в более поздних картинах Фуллера. Это скорее стиль репортера, излагающего факты, нежели фантазирующего поэта; возможно, так оно оказалось и к лучшему - тем убедительнее выглядит эта ошеломляющая история. Каким бы маргиналом ни был Фуллер, в этом фильме он подчиняется великому правилу, которому в тот или иной момент своей карьеры подчинялись многие голливудские художники: когда денег нет или не хватает, спасение лежит в нагнетании перипетий, в богатстве характеров, атмосферы и деталей, в безграничной и безудержной изобретательности. Тем режиссерам или начинающим кинематографистам, что часто сетуют на безденежье, можно лишь посоветовать внимательно вглядеться в этот фильм: нет на свете лучшей школы.

 Три сапога – пара

   1957 – Франция (80 мин)

     Произв. Gaumont (Клеман Дюур)

     Реж. САША ГИТРИ

     Сцен. Саша Гитри

     Опер. Филипп Агостини

     Муз. Юбер Ростен

     В ролях Мишель Симон (комиссар Бернар), Филипп Нико (Жожо / Тедди и его партнер), Дарри Коул (режиссер), Софи Демаре (Титина), Клеман Дюур (главарь банды), Жан Риго (Борнье), Робер Дальбан (инспектор), Полин Картон (Эвелин Бернар), Жейн Маркен (Жоржетта Борнье), Каретт (хозяин кафе), Андре Шаню (Котре), Кристиан Мери (гангстер), Жильбер Бокановски (Дюваль).

   Саше Гитри звонит друг детства Альбер Виллеметц. «Нет, ты меня не отрываешь. Если бы ты позвонил через минуту, тогда бы оторвал, поскольку не стану скрывать, что в этот самый момент я начинаю снимать новый фильм, и он, я надеюсь, окажется новым во всех смыслах». Он вкратце пересказывает другу сюжет. Затем начинается фильм.

   Молодой парижский бандит Жожо хочет вступить в банду гангстеров, но главарь требует от него какого-нибудь громкого поступка. Жожо принимает эти условия слишком всерьез и средь бела дня на улице ножом убивает случайного прохожего. Выясняется, что прохожий был актером и в этот самый момент снимался в фильме. Допросив чудака-режиссера, затем продюсера и машиниста, комиссар Бернар, которого ничуть не обидело бы сравнение с Мегрэ, по приглашению съемочной группы приходит на просмотр отснятых кадров, где запечатлен момент убийства. Бернар увеличивает фотографию убийцы и дает ее 3 инспекторам. Один, проведя вечер в цирке «Медрано», думает, что нашел убийцу – клоуна Тедди, хотя на самом деле клоун – двойник Жожо. Инспектор сажает клоуна в кутузку. Но у Тедди есть партнер – его брат-близнец: едва услышав новость об аресте Тедди, брат прибегает в полицию и сам попадает за решетку. Комиссар Бернар, успев порадоваться тому, что так быстро нашел виновного, теперь получает сразу 2: каждый близнец обвиняет в убийстве себя, чтобы защитить брата.

   К комиссару приводят проститутку Титину, с которой провел ночь настоящий убийца; глядя на братьев, она приходит к выводу, что оба они арестованы зря. Тем временем Жожо скрывается у Титины, однако его уводят члены банды: главарь считает, что он слишком опасен и его нельзя оставлять в живых. Он убивает его на месте 1-го убийства и оставляет на теле прощальную записку. Прочитав ее, комиссар попадается на крючок. Дело закрыто.

   Саша Гитри заключает: «Я вовсе не хочу, чтобы обо мне говорили, будто бы я благосклонен к преступникам. Но, с другой стороны, я охотно допускаю существование преступников, потому что каждому нужно как-то жить».

   ►  Вот перед нами фантазия в чистом виде, которая сама по себе ни весела, ни грустна, но приводит зрителя в восторг. До войны фантазия служила Гитри для разговора о радостях жизни, красоте и соблазнительности женщин, удовольствии от хорошо сделанной работы и т. д. После войны и в последние годы его жизни она нужна ему для разговора о преступлении, работниках полиции и правосудия, которые ровным счетом ничего не понимают в своей работе и не разбираются в пороках, проникших во все слои современного общества. В обоих случаях речь идет о попытках, как написал Кокто сразу после смерти Гитри, «заворожить и победить трудности бытия». Гитри стремится никогда не попадать в ловушку серьезных интонаций – даже когда говорит всерьез. В своем последнем наброске под названием Три сапога ― пара Гитри с божественной беззаботностью, словно желая посмеяться над миром, смешивает 2 наиболее избитые темы комедии положений: темы близнецов и двойников.

   Иногда режиссера заменял на площадке продюсер и актер Клеман Дюур: он выполнял указания Гитри, уже сильно измученного болезнью (Гитри всегда умел превосходно использовать актерские таланты Дюура – например, в Убийцах и ворах, Assassins et voleurs, 1957, он дал ему роль рослого и грубого детины, терроризирующего своего друга детства, или же в этой картине, в роли главаря банды, напуганного смелостью новичка). Эта замена усиливает крайнюю и восхитительную экономию средств, используемых при постановке. Гитри настолько точно знает, что он хочет сказать и какими средствами этого можно добиться, что его искусство в конце концов начинает походить на последний американский фильм Ланга Вне обоснованных сомнений, Beyond a Reasonable Doubt. По случайному совпадению, оба 70-летних режиссера жонглируют идеей всеобщей вины человечества: она служит им предлогом для насмешек и вариаций. Творчество Гитри на этот раз встает в один ряд с работами Ланга, Мидзогути, Маккэри или Форда – то есть с великими; и происходит это благодаря разнообразию тем и совершенству, с которыми эти темы раскрываются.

   Некоторые лучшие фразы из Три сапога ― пара, шутки без игры слов, свидетельствующие о черном юморе высочайшей пробы, звучат так, будто произнесены сразу в вечность: герой Кристиана Мери помогает Жожо вспомнить слово «замешательство»; героиня Жейн Маркен просит роль у режиссера (Дарри Коула) прямо над гробом мужа («Пусть там будет всего 3 реплики, большего я и не прошу, но чтобы они подчеркивали всю мою веселость, жизнерадостность и забавный нрав»); или же та сцена, где главарь банды идет убивать Жожо и приказывает ему: «Попрощайся со своей подружкой».

1. (1941)

  Беатриче Ченчи

   1941 - Италия (82 мин)

     Произв. Manenti

     Реж. ГВИДО БРИНЬОНЕ

     Сцен. Томазо Смит

     Опер. Джованни Сталлич

     Муз. Альберто Гисландзони

     В ролях Карола Хён (Беатриче Ченчи), Джулио Донадио (Франческо Ченчи), Освальдо Валенти (Джакомо Ченчи), Тина Латтанци (Лукреция), Элли Парво (Анжела), Сандро Руффини (судья Москато), Луиджи Павезе (Каталано).

   Граф Ченчи, отправленный в ссылку в провинцию, увозит за собой всю свою семью. Только его сын Джакомо остается в Риме и продолжает кутить вовсю и с надеждой дожидается смерти отца. Дочь графа, Беатриче, устав от грубости отца, пишет брату и просит его о помощи. Тот помогает организовать похищение Беатриче, но в тот день, когда похищение должно состояться, графа находят мертвым: он разбился насмерть, упав с балкона. Следствие находит множество улик, говорящих о виновности Беатриче. Ей отрубают голову - и в этот момент приходит доказательство ее невиновности.

   ► Слишком разумная и академическая постановка лишает фильм той силы и неуемности, которые необходимы для воссоздания кровавой истории семьи Ченчи. Приукрашивая и трансформируя историческую реальность таким образом, чтобы выставить Беатриче невинной жертвой, сценарий тянет фильм в сторону буржуазной мелодрамы и даже детектива (добрую половину фильма занимает расследование). Реконструкция эпохи не лишена элегантности - как, впрочем, в большинстве итальянских исторических картин 30-х гг. Актеры блеклы и невыразительны, на их фоне выделяется трезвая, беспокойная, искрящаяся ледяным светом манера игры Освальдо Валенти.

   N.В. Одноименные версии сняты Марио Казерини в 1908 г. и Риккардо Фредой в 1956 г. (см. след. статью).

   ****

2. (1956)

  Беатриче Ченчи

   1956 - Италия - Франция (93 мин)

     Произв. Electra Compagnia Cinematografica. Attilio Riccio (Рим), Franco-London Film (Париж)

     Реж. РИККАРДО ФРЕДА

     Сцен. Филиппо Санжюст, Риккардо Фреда, Жак Реми по сюжету Аттилио Риччо

     Опер. Габор Погань (Eastmancolor, Cinemascope)

     Муз. Франко Маннино

     В ролях Мишлин Прель (Лукреция), Джино Черви (Франческо Ченчи), Мирей Гранелли (Беатриче Ченчи), Фаусто Тоцци (Олимпио Кальветти), Франк Виллар (судья Раньери), Клодина Дюпюи (Мартина), Антонио Де Теффе (Джакомо Ченчи), Эмилио Петаччи (Марцио Каталано).

   1598 г. Франческо Ченчи покидает Рим и удаляется с семьей в замок «Ла Петрелла» в горах Абруццо. Новый интендант Франческо Олимпио возвращает отцу его молодую дочь Беатриче, пытавшеюся бежать в лесную чащу. Он ничего не знал о бедах девушки, страдающей от ревности, подозрительности, тирании и безграничной жестокости отца. Ее безвольный брат Джакомо, ставший любовником своей мачехи Лукреции, ничем не может ей помочь. Сама Лукреция - лицемерка и ненавидит приемную дочь Беатриче. В душе Олимпио внезапно вспыхивает любовь к Беатриче, и эта любовь оказывается взаимна. Чтобы расплатиться с долгами, которые Джакомо наделал в Риме, Франческо хочет отправить его во Фландрию, в испанский полк. Тогда Джакомо принимает решение избавиться от отца. Он передает Лукреции яд, которым та должна заправить фазана, приготовленного для пира в замке Франческо. Но Лукреции не хватает смелости совершить этот роковой поступок. Беатриче признается отцу, что влюблена в Олимпио и хочет выйти за него замуж. Обезумев от гнева и ревности, Ченчи безжалостно отхаживает ее кнутом и бьет Олимпио; тот покидает замок. Позднее он тайно возвращается, чтобы увидеться с Беатриче и убить Франческо. Как только Франческо видит их вместе, он заряжает ружье и выходит на балкон, который рушится под его весом. Ченчи разбивается насмерть. Расследование ведет судья Раньери; тем временем члены семьи Ченчи, вернувшись в Рим, вновь предаются праздным развлечениям. По мнению судьи, подозреваемым в убийстве можно считать Джакомо, который является единственным наследником Франческо по завещанию и единственным человеком, кому была выгодна смерть Франческо. Чтобы защитить его, Лукреция обвиняет Олимпио. На процессе Лукрецию и Беатриче пытают. Лукреция не признается ни в чем, а более хрупкая Беатриче признается не только сама, но и за Олимпио. Позднее она заявляет, что призналась под пыткой, но все же ее ждет смертный приговор. Олимпио расспрашивает 2 слуг из замка и собирает доказательства вины Джакомо. Старый Марко, умирая, признается, что подпилил доски балкона по приказу Джакомо. Он оставляет Олимпио письменные показания. Но по дороге в суд Олимпио убивают те же люди, что убили Марко. Он в последний момент успевает передать рукопись гонцу; который доставляет ее Раньери. Но Раньери получает ее слишком поздно; в замке Святого Ангела топор палача только что опустился на шею Беатриче. Судье остается только арестовать Джакомо и Лукрецию.

   ► 1-й фильм, снятый Риккардо Фредой в широкоэкранном формате. Создавая видимость роскоши при весьма скромном бюджете, Фреда в пышном изобразительном стиле соединяет мелодраму с историческим фильмом. Если исторический пласт местами теряет достоверность, это сполна компенсируется на уровне мелодрамы: пылкость, лиричность, напряженность в картинах прошлого передаются сегодняшнему зрителю. Беатриче превращается в прекрасную героиню мелодрамы, и все повествование, подобно опере, представляет собой лирическое и пластическое чередование зрелищных моментов ее жизненного пути, неизбежно ведущего к трагической развязке. И все же режиссура Фреды столь динамична и увлекательна, что в финале зритель начинает убеждать себя, что эта история вымышлена, рождалась по мере продвижения рассказа и Беатриче каким-то чудом удалось-таки избежать смерти. Оригинальность стиля Фреды - постоянного и громкого вызова академизму - в том, что режиссер уделяет равное количество внимания динамичности повествования в целом и изобразительной композиции каждой сцены. Синтез динамичности и пластики, всегда естественный у Фреды и помогающий простить некоторые несовершенства сценария и работы с актерами, находит в этом фильме одно из самых лучших применений. Другие версии сняты Марио Казерини (1908) и Гвидо Бриньоне (1941).

  Ночь так темна

   1946 – США (71 мин)

     Произв. COL (Тед Ричмонд)

     Реж. ДЖОЗЕФ ЛЬЮИС

     Сцен. Мартин Бёркли, Дуайт Бэбкок по одноименному рассказу Обри Уизберга

     Опер. Бёрнетт Гаффи

     Муз. Гуго Фридхофер

     В ролях Стивен Герэй (Анри Кассен), Мишлин Шейрель (Нанетт Мишо), Эжен Борден (Пьер Мишо), Энн Коди (мамаша Мишо), Поль Марион (Леон Ашар), Эгон Бричер (доктор Бонкур), Хелен Фримен (вдова Бриделль), Теодор Готтлиб (Жорж), Грегори Гей (комиссар Гранд), Жан Дельваль (доктор Мане), Луи Мерсье (префект Дюваль), Эмиль Рамю (отец Корто).

   → Знаменитый парижский сыщик Анри Кассен, приближающийся к пенсионному возрасту, впервые за 11 лет уходит в отпуск. Он приезжает в деревушку Сент-Марго, где им восторгается Нанетт Мишо, дочь хозяев отеля, где он остановился. Она постоянно просит его рассказать о Париже, Лондоне и обо всех крупных столицах, куда она мечтает попасть. Кассен очарован своей юной поклонницей, а та ради него бросает жениха и друга детства Леона Ашара. Несмотря на разницу в возрасте между ними (что особенно подчеркивает отец Нанетт), они начинают подумывать о свадьбе. Леон Ашар не скрывает недовольства и заявляет, что любыми средствами будет бороться за невесту. Через несколько дней труп Нанетт находят в реке: ее задушили и утопили. Леона находят мертвым на его ферме; преступление замаскировано под самоубийство. 3-й жертвой в этой серии убийств становится мать Нанетт. Кассен, естественно, берет на себя расследование трагедии, которая вскоре окажется самым загадочным случаем в его карьере. Он возвращается в Париж и признается своему начальнику, комиссару Гранду, что зашел в тупик. Он рисует предполагаемый портрет преступника и очень внимательно исследует след от ботинка, обнаруженный рядом с телом Леона. Он приходит к выводу, что виновником может быть только один человек – он сам. Однако он совершенно не помнит, чтобы совершал эти преступления. Гранд устанавливает за ним наблюдение. Но Кассен сбегает и вновь приезжает в деревню. Он набрасывается на отца Нанетт и хочет прикончить его кочергой, но в этот момент его убивает Гранд.

   ►  Чрезвычайно странная и оригинальная вариация на тему Джекилла и Хайда. В финале захватывающего и коварного повествования шизофрения главного героя остается единственным возможным ответом на загадку, в противном случае непостижимую. Обманчиво умиротворяющий, живописный и чуть нелепый дух французской деревни в голливудской интерпретации держит внимание зрителя лучше, чем уловки самого бывалого сценариста. В 1-й части фильма не перестаешь задаваться вопросом, куда же ведет нас Льюис. Во 2-й части становится ясно, что он в очередной раз с поразительным мастерством создал этюд на тему чудовищности человеческой природы: такие этюды прекрасно ему удаются и составляют важнейшую (если не самую обильную) часть его творчества. Искусственная, неправдоподобная обстановка, в которую приехал отдыхать Кассен, постепенно меняется и превращается в инфернальную декорацию, где его чудовищная болезнь станет очевидна для всех, и в 1-ю очередь для него самого. Последним кругом ада станет для Кассена осознание собственной вины; это случится в конце пути, напоминающего путь Эдипа. Темница, куда заключена его душа, внешне отражается в серии планов, где в пространство между ним и камерой вторгаются предметы, отражения, тени и застекленная дверь – ее герой разобьет в финале, проникнув в самую сокровенную тайну своего «я». Он сам стал для себя и аналитиком, и следователем, и палачом. При встрече с этим фильмом даже самый искушенный зритель обнаружит, что все еще способен удивляться. Благодарность перед автором еще усиливается от того, что он работает в тонком и элегантном стиле и его фильмы на 1-й взгляд лишены всяких амбиций.